Как живут люди, потерявшие все во время наводнения? Seznam Zprávy рассказывает о судьбах людей, пострадавших от наводнений. Начнем с истории бывшего солдата элитного подразделения и его трех маленьких детей.
Воскресенье, около девяти вечера. «У реки стоял огромный ясень, я смотрю в окно, и вдруг его нет. Я начал думать, стоит ли собирать детей и уходить, или дать им немного поспать», — говорит 44-летний Ярослав Харуда через несколько дней после наводнения.
Мы сидим в саду дома его тещи, где они сейчас живут. Ярослав Харуда и его семья — первые герои истории Seznam Zprávy, цель которой — показать, как выброшенным на берег людям удается справиться с последствиями катастрофы, и выяснить, получают ли они необходимую помощь от государства.
«Дети уснули от страха или усталости, я остался в полусне. Я проснулся в три часа ночи. Электричества не было. Ужасная вонь повсюду. Газ. Я взял фонарик и пошел на соседний участок. Из шкафа что-то хлынуло и зашипело. Газопровод еще был жив. На обочине дороги раньше стоял фонарный столб, но его тоже уже не было. Я надеялся, что оборванные провода не будут под напряжением», — рассказывает бывший военный Ярослав Харуда.
У него был дом для двух поколений в Домашове недалеко от Есеника. Там он жил со своими тремя детьми — десятилетним Эриком, восьмилетним Алексом и двенадцатилетней Еленкой, страдающей аутизмом с умственной отсталостью.
«Я не хочу говорить об их маме», — пожимает он плечами. Из уважения к ней он не уточняет, почему суд постановил передать детей под его единоличную опеку, и снова рассказывает о наводнении.
«Я быстро побежал наверх, чтобы собрать вещи. Один из моих фонариков погас, другой горел. Я боялся зажечь свечи, чтобы дом не взорвался», — рассказывает бывший солдат, почти девять лет служивший водителем в элитном парашютно-десантном батальоне 4-й бригады быстрого развертывания в Хрудиме. Он ушел из армии из-за проблем со здоровьем, а также из-за дочери, которая требует почти круглосуточного ухода.
В детский рюкзак он положил самое необходимое. «Зимние и осенние куртки, теплая обувь, резиновые сапоги, я взял с собой свечи, йогурты, воду, полбуханки хлеба и зонтики. Они пошли через сад, за которым следует крутой холм вверх, а за ним лес. Единственный выход».
Они были мокрые, грязные, уставшие. Дети держались за руки. Через час они прибыли в заброшенный пансионат, где спрятались под крытым навесом для машины.
Ярославу удалось позвонить в городскую администрацию и попросить, чтобы его увезли на эвакуационном автомобиле. Через полчаса подъехал грузовик «Татра», погрузил всех четверых и отвез их в школу, которая служила убежищем для людей, пострадавших от наводнения.
«Мы промокли и замерзли. Еленка, поскольку она инвалид, не может носить мокрые вещи. У нее была только футболка сухая. Работник центра снял с себя толстовку и отдал ее дочери, чтобы она согрелась. Нам дали одеяла. Не было ни электричества, ни воды, а на столе стояли свечи, чай и напитки», — говорит он.
В школе пряталось много людей, испытывающих массу эмоций. Ярослав знал, что, когда у дочери разрядится мобильный телефон со сказками, начнутся проблемы.
Девочка с аутизмом в окружении воды
«Пожарные сказали, что дорога в плохом состоянии, под водой и много камней. Они боятся, что утопят автомобиль, да и подвергать свою жизнь опасности тоже не хотели. Мы должны оставаться в эвакуационном центре до тех пор, пока вода не начнет спадать», — говорит Ярослав. Что, к счастью, произошло через несколько часов.
«Все время думал о том, что случилось с домом и машиной. У меня ипотека и сдача в аренду», — резюмирует свои опасения Ярослав.
Десятилетний Эрик сидит с нами за столом и тоже хочет рассказать, как он это пережил.
«Я видел эту большую воду, она была повсюду, что даже дороги не было видно, только дерево там застряло», — говорит он.
«Мы были в эвакуационном центре, потом туда пришли бабушка и дедушка и сказали, что в половине домов разрушения. Поэтому я разрыдался. На следующий день мы пошли посмотреть это место, и я увидел разрушения своими глазами. Дорожки уже нет, и нет даже половины сада. Машина едва не оказалась в реке», — жалуется мальчик. Он уточняет, что больше всего ему будет не хватать удобной кровати, коллекции игрушечных машинок и мягких игрушек.
Ярослав предлагает пойти туда посмотреть.
На самом деле нет никакой возможности добраться до его собственности. Русло реки Бела в три раза больше. Подъездную дорожку и часть сада смыло рекой. В завалах лежат обломки экскаватора, который не удалось переместить в безопасное место, прежде чем пришел паводок.
«Я скажу прямо. Мне хотелось плакать, когда я это увидел. Десять лет я строил, ремонтировал и возился с домом. Я взял на него кредит и потерял его в одночасье. Ужасно. Дом был построен примерно в 1930 году. Он пережил все наводнения, вплоть до этого», — беспомощно разводит он руками.
Это печальное зрелище. Две трети семейного дома уплыло. Из балок торчит раковина. Под дымоходом висит вешалка, на которой до сих пор висят пальто и полиэтиленовый пакет. Рядом со зданием стоит полузакопанная машина. Повсюду кирпичи, щебень и кучи грязи.
Ничего не осталось
«Внутри все разрушено. Ничего не осталось. Все мокрое. Крыши, которую я полностью заменил несколько лет назад, больше нет. Дом собираются сносить», — тихо говорит Ярослав.
Он говорит, что у него в голове много мыслей. Дом он, конечно, застраховал, но какую сумму он получит от страховой компании в итоге? Стоит ли ему начинать строить новый? И если да, то поместится ли он вообще на участке, если подъездной дороги и сада больше не будет? И есть ли вообще смысл строить здесь снова? Те же вопросы, мало ответов.
«Теперь мне в основном приходится решать вопросы с жильем, потому что оно временное у тещи и тестя», — отмечает Ярослав. Он искренне благодарен им за помощь в трудную минуту. А еще другу, который одолжил ему старенькую «Фабию», чтобы он мог отвозить детей в школу. А также матери, бабушке и другим людям, которые давно помогают ему с семейным бюджетом, покупая еду или присматривая за детьми, потому что они живут на грани государственных дотаций.
Но хорошее настроение и позитивный взгляд на жизнь не покидают его.
