Чехов, которые не признают войну, отвезли в Украину

— Как вам пришла в голову идея отвезти в Харьков людей, которые не верят тому, что пишут СМИ о войне в Украине?

— В Чехии есть много людей, возможно, даже больше, которые придерживаются российского взгляда на мир и пророссийских настроений. С моей точки зрения, важно показать таким людям, как на самом деле выглядит русский мир.

А он выглядит как Северная Салтовка (район в Харькове), которая полностью разбомблена, как братские могилы в Изюме. Русский мир выглядит как школы и детские сады в метро, как отбираемые дети, как преждевременные роды, и это лишь некоторые примеры того, что наша съемочная группа смогла показать людям, которые поехали с нами.

— Какова сейчас ситуация в Харькове?

— Здесь совсем худо, постоянно падают бомбы, и мы вынуждены то и дело бегать со съемочной площадки в убежище. Я считаю, что людям полезно это увидеть. Особенно тем, кто думает, что русский мир представляет собой что-то хорошее. Здесь же все выглядит как фашизм, зло и ужас. Поехав с нами, эти люди проявили, по крайней мере, большое мужество, потому что сюда почти никто не приезжает.

— Эти люди, которые нашли в себе смелость пойти с вами, кто они, сколько им лет? Из скольких человек вы первоначально выбирали?

— Я не хочу раскрывать слишком много информации до окончания съемок, но это садовод из Брно, фермер из Высочны и женщина из Праги, окончившая теологический факультет. Их возраст варьируется от 45 до, кажется, 62 лет. Мы выбирали из примерно 60 человек, 15 из которых попали в шорт-лист. В итоге прошли четыре человека, один по какой-то причине не поехал, но он тоже появляется в фильме.

— Как вы их называете или как к ним обращаться? Это документальный фильм, так что они не актеры...

— Мы называем их участниками экскурсии, потому что мы пригласили их в путешествие.

— Какова была их мотивация или причина поехать в Украину?

— Вы увидите это в нашем фильме, это часть того, за что мы их выбрали. Но их главной мотивацией было увидеть Украину. Когда мы уезжали, они часто задавались вопросом о том, что там происходит. Время покажет, изменит ли их отношение то, что они увидели своими глазами.

— Я предполагаю, что главная цель вашего проекта — не переубедить этих людей или как-то очернить их за их взгляды. Так чего именно вы надеетесь достичь?

— Цель — показать правду через текущую ситуацию в Украине тем, кто сомневается в российском вторжении в Украину или ставит под сомнение опыт тех, кто пострадал от войны. В качестве примера можно привести частое отрицание серьезности того, что произошло и происходит в Украине. Это для многих больное место.

Изменит ли кто-то из наших участников поездки свое мнение о происходящем в Украине после окончания съемок? У нас пока нет однозначных ответов. Мы все еще снимаем, ситуация продолжает развиваться, здесь все еще может произойти.

— Вы уже видели кое-что в Украине, например, массовые захоронения. Как это влияет на этих людей?

— Реакция была неожиданной.

— И все же вы сами замечаете, что взгляд на мир у героев вашего фильма как-то меняется?

— С нами работает психиатр. Каждый вечер мы проводим сеанс и подводим итоги того, что произошло за день. Мы наблюдаем за развитием событий. Что-то, конечно, меняется в каждом, кто сюда приезжает.

Очень много ударов, оповещения от мобильных приложений приходят по несколько раз в час. Это постоянно происходит, и вы чувствуете, что угроза близка. Сомневаюсь, что кому-то спокойно, когда вокруг падают бомбы. Интересно быть здесь вместе и лицезреть все.

— Были ли у вас случаи на месте, когда, например, кто-то из экскурсантов отказывался пройти в убежище, усомнившись в том, что на него упадет ракета?

— Вы увидите это в фильме. Думаю, он будет закончен к концу весны.

— Что вы приготовили для участников, куда вы их везете?

— Мы готовили экскурсию около семи месяцев. Было очень сложно, особенно с точки зрения безопасности, организовать эти съемки. В первый день, например, у нас было трехчасовое противостояние со Службой безопасности Украины (СБУ). Хотя они знают о проекте, они очень тщательно проверяли телефоны наших героев в течение многих часов.

Мы показываем им братские могилы, детские больницы, роддома, школы, детские сады, разрушенные села, визиты солдат. Были мы и в Донецкой области. Один экскурсант хочет поехать на передовую. Я думаю, что в результате получится очень насыщенная программа, которая покажет всю сложность влияния войны на все общество.

— Я предполагаю, что вы сотрудничаете с украинской стороной и чешским представительством в Украине. Как они относятся к вашему проекту, то есть к тому, чтобы отвезти несколько гражданских лиц в горячие точки и поближе к опасности, чтобы они сами увидели ситуацию?

— Думаю, нам удалось хорошо объяснить цель этого фильма. Мы хотим затронуть в нем конфликт и разобраться, почему некоторые люди в Чехии придерживаются такого отношения к происходящему. Прежде всего нужно сказать, что местные жители очень открыты и благодарны за любой интерес, проявленный к их «повседневной» жизни.

Проект подготовлен в сотрудничестве с уполномоченным чешского правительства по восстановлению Украины Томашем Копечным. В Харькове у нас есть поддержка городского совета, и украинская часть города была невероятно благосклонна ко всему, что мы хотели сделать. Мы поддерживаем контакт с СБУ, все здесь знают о нас. Я верю, что результат будет полезен для дальнейшей помощи Чехии Украине.

— Сталкивались ли вы с проблемами, когда украинцы говорили, что это слишком и они не позволят вам это сделать?

— Определенно, есть границы, дальше которых они нас не пускают, но мы не можем говорить об этом подробно. Но мы можем сказать, что, например, проблематично добраться до линии соприкосновения, есть правила съемки солдат, военных объектов, техники или просто не показывать ничего, что русские могли бы использовать.

— В результате должен получиться полнометражный документальный фильм. Но я уверен, что даже после его выхода в эфир найдутся люди, которых не убедит увиденное на экране и которые поставят под сомнение свидетельства. Что бы вы сказали этим людям?

— Мне хотелось бы верить, что это не так, по крайней мере для некоторых людей. Сейчас я эмоционально переживаю ситуации, когда вы ходите среди этих массовых захоронений, эксгумация тел фиксируется в момент их извлечения, человек, который это сделал, с нами, хотя зачастую его уже нет. Трудно подвергать это сомнению. Но очевидно, что те, кто будет это делать, постараются любой ценой распространить дезинформацию и российские нарративы. Это их задача и цель.