Александр Морозов: «В чешском русскоязычном сообществе есть несколько ярких узлов»
5 ноября 2014
16:20
13189
Российский журналист, политолог, главный редактор «Русского журнала» Александр Морозов рассказал журналисту 420on.cz о том, как живется русскоязычным в Праге, куда пойти, чтобы привести себя в надлежащую культурную форму, в чем заключается абсурдность русско-чешской действительности и с кем об этом можно поговорить.
Российский журналист, политолог, главный редактор «Русского журнала» Александр Морозов рассказал журналисту 420on.cz о том, как живется русскоязычным людям в Праге, куда пойти, чтобы привести себя в надлежащую культурную форму, в чем заключается абсурдность русско-чешской действительности и с кем об этом можно поговорить.
– Александр, я бы хотела с Вами поговорить о русскоязычном сообществе, которое сейчас существует в Чехии, Праге. Каким Вы его видите? Эту эмигрантскую среду, так сказать.
– Каждый приезжающий в Прагу и живущий здесь какое-то время русский человек, конечно, видит свой фрагмент русскоязычной действительности. Поэтому я не могу претендовать на то, что я вижу ее исчерпывающе. Но с уверенностью могу сказать, что я вижу фрагмент, который мне очень нравится. Поскольку я все-таки редактор интеллектуального интернет-журнала, то и среда моя и здесь, и в Москве, конечно, интеллектуальная. Это философы, различные работники гуманитарной сферы, публицисты.
В чешском русскоязычном сообществе есть несколько ярких узлов. Во-первых, тут возникла небольшая русскоязычная дизайнерская община, которую возглавляет Петр Банков. А поскольку в декабре здесь традиционно устраивается Пражская школа дизайна, где он и работает, то на этой почве развивается довольно интересная жизнь. У Банкова были выставки и здесь, в Праге, и даже в Америке. Скоро он, например, будет выставляться в Нью-Йорке. Петр Банков - гениальный русский графический дизайнер, мастер плаката. Кроме него, сюда приехало еще несколько человек. То есть образовалась профессиональная русскоязычная дизайнерская среда. У большинства из них мастерские где-то в районе Зличина.
Вторая довольно интересная русскоязычная среда связана с русской редакцией Радио Свобода. Там работает несколько замечательных и очень одаренных людей: например, знаменитый переводчик и издатель Дмитрий Волчек, петербургский философ, недавно выпустившая книгу вместе с Виктором Пивоваровым, Ольга Серебряная. Нельзя не упомянуть блестящего историка восточной Европы Ярослава Шимова, написавшего несколько книг и статей по истории Австро-Венгрии, известного журналиста Владимира Тольца и Игоря Померанцева. И еще целый ряд людей. Я не буду упоминать всех. Это все люди колоссального культурного багажа, блистательные знатоки политики Восточной Европы. Они прекрасно знакомы и с Россией, и с Чехией, так как прожили здесь много лет.
Есть еще и третья среда, которая сейчас только-только возникает. Ее создает Антон Литвин, московский художник и активист. Недавно он провел фестиваль актуальной русской культуры Kulturus. Это тоже такая точка самостоятельной культурной активности.
Ольга Серебряная, фото: архив Александра Морозова
– Александр, я бы хотела с Вами поговорить о русскоязычном сообществе, которое сейчас существует в Чехии, Праге. Каким Вы его видите? Эту эмигрантскую среду, так сказать.
– Каждый приезжающий в Прагу и живущий здесь какое-то время русский человек, конечно, видит свой фрагмент русскоязычной действительности. Поэтому я не могу претендовать на то, что я вижу ее исчерпывающе. Но с уверенностью могу сказать, что я вижу фрагмент, который мне очень нравится. Поскольку я все-таки редактор интеллектуального интернет-журнала, то и среда моя и здесь, и в Москве, конечно, интеллектуальная. Это философы, различные работники гуманитарной сферы, публицисты.
В чешском русскоязычном сообществе есть несколько ярких узлов. Во-первых, тут возникла небольшая русскоязычная дизайнерская община, которую возглавляет Петр Банков. А поскольку в декабре здесь традиционно устраивается Пражская школа дизайна, где он и работает, то на этой почве развивается довольно интересная жизнь. У Банкова были выставки и здесь, в Праге, и даже в Америке. Скоро он, например, будет выставляться в Нью-Йорке. Петр Банков - гениальный русский графический дизайнер, мастер плаката. Кроме него, сюда приехало еще несколько человек. То есть образовалась профессиональная русскоязычная дизайнерская среда. У большинства из них мастерские где-то в районе Зличина.
Вторая довольно интересная русскоязычная среда связана с русской редакцией Радио Свобода. Там работает несколько замечательных и очень одаренных людей: например, знаменитый переводчик и издатель Дмитрий Волчек, петербургский философ, недавно выпустившая книгу вместе с Виктором Пивоваровым, Ольга Серебряная. Нельзя не упомянуть блестящего историка восточной Европы Ярослава Шимова, написавшего несколько книг и статей по истории Австро-Венгрии, известного журналиста Владимира Тольца и Игоря Померанцева. И еще целый ряд людей. Я не буду упоминать всех. Это все люди колоссального культурного багажа, блистательные знатоки политики Восточной Европы. Они прекрасно знакомы и с Россией, и с Чехией, так как прожили здесь много лет.
Есть еще и третья среда, которая сейчас только-только возникает. Ее создает Антон Литвин, московский художник и активист. Недавно он провел фестиваль актуальной русской культуры Kulturus. Это тоже такая точка самостоятельной культурной активности.
Ольга Серебряная, фото: архив Александра Морозова
– Да, в рамках «Культуруса» удалось встретиться с массой интересных людей. Скажите, куда русскоязычные жители Праги могут пойти в нефестивальные дни?
– Хорошая «точка» для русскоязычных, на мой взгляд, – Славянская библиотека, которую возглавляет известный чешский славист Лукаш Бабка. В прошлом году там, например, была международная конференция, посвященная Варламу Шаламову. Она прошла как раз при поддержке самой библиотеки. Собралось 15 специалистов из разных стран мира, большая группа русских специалистов по Шаламову. Это была очень представительная и достойная конференция.
Таким образом, так называемый «русский мир» для меня здесь связан с этой группой людей. Я еще дорожу дружбой с молодыми чешскими славистами. Они все почти ученики Томаша Гланца, который очень много сделал для русско-чешских культурных связей. Он занимался и панславизмом, и пражским лингвистическим кружком Якобсона. Сейчас Гланц занимается «мощной» выставкой русского авангарда, умудряясь буквально жить на три города: Прагу, Берлин и Москву. Его и других славистов я от местной русской среды тоже никак не отделяю. Чешские слависты и до войны были близки нам, и остаются близки сейчас.
Антон Литвин, фото: архив Александра Морозова
– Вам не кажется, что, несмотря на столь большое количество талантливых и образованных людей, проживающие здесь русскоязычные люди все равно как-то отдаляются от культуры своей родины...?
– Я согласен, так как русскоговорящие, живущие в Чехии, будем откровенны, в значительной степени рантье. В каких-то других странах, возможно, по-другому. Но здесь сложилась именно такая ситуация. В Праге русские в основном не работают. Многие просто живут, имея определенные доходы на родине или где-то еще. Это либо дети, которых сюда вывезли родители, то есть это группа обеспеченных как бы. Им здесь купили жилье. Либо это люди, сдающие квартиры в Москве и живущие за этот счет здесь. В этом смысле слова они действительно немножко замыкаются в своей жизни, практически в отдыхе.
Фото: архив Александра Морозова
– Хорошая «точка» для русскоязычных, на мой взгляд, – Славянская библиотека, которую возглавляет известный чешский славист Лукаш Бабка. В прошлом году там, например, была международная конференция, посвященная Варламу Шаламову. Она прошла как раз при поддержке самой библиотеки. Собралось 15 специалистов из разных стран мира, большая группа русских специалистов по Шаламову. Это была очень представительная и достойная конференция.
Таким образом, так называемый «русский мир» для меня здесь связан с этой группой людей. Я еще дорожу дружбой с молодыми чешскими славистами. Они все почти ученики Томаша Гланца, который очень много сделал для русско-чешских культурных связей. Он занимался и панславизмом, и пражским лингвистическим кружком Якобсона. Сейчас Гланц занимается «мощной» выставкой русского авангарда, умудряясь буквально жить на три города: Прагу, Берлин и Москву. Его и других славистов я от местной русской среды тоже никак не отделяю. Чешские слависты и до войны были близки нам, и остаются близки сейчас.
Антон Литвин, фото: архив Александра Морозова
– Вам не кажется, что, несмотря на столь большое количество талантливых и образованных людей, проживающие здесь русскоязычные люди все равно как-то отдаляются от культуры своей родины...?
– Я согласен, так как русскоговорящие, живущие в Чехии, будем откровенны, в значительной степени рантье. В каких-то других странах, возможно, по-другому. Но здесь сложилась именно такая ситуация. В Праге русские в основном не работают. Многие просто живут, имея определенные доходы на родине или где-то еще. Это либо дети, которых сюда вывезли родители, то есть это группа обеспеченных как бы. Им здесь купили жилье. Либо это люди, сдающие квартиры в Москве и живущие за этот счет здесь. В этом смысле слова они действительно немножко замыкаются в своей жизни, практически в отдыхе.
Фото: архив Александра Морозова
– Моя знакомая даже сравнила жизнь в Праге с жизнью на Гоа! Она сама в Москве живет. Хотя довольно странное сравнение, учитывая, что здесь есть и много тех, кто активно работает... но именно так некоторые и думают.
– Да, на Гоа, есть такое. Иногда приходят такие мысли, потому что реальность она в большинстве случаев такова. В этом смысле далеко не у всех возникает потребность поддерживать культурную форму. И получается, что эти люди, не зная языка, не пойдут в чешский театр, потому что это непонятно, но и не видят для себя, может, кроме деятельности Российского культурного центра, который показывает кино и привозит выставки каких-то художников, больше ничего. Поэтому очень важно создавать здесь клубные пространства русской активности для того, чтобы не только молодежь студенческая могла куда-то пойти, но и у людей среднего возраста было чем заняться.
– Да, на Гоа, есть такое. Иногда приходят такие мысли, потому что реальность она в большинстве случаев такова. В этом смысле далеко не у всех возникает потребность поддерживать культурную форму. И получается, что эти люди, не зная языка, не пойдут в чешский театр, потому что это непонятно, но и не видят для себя, может, кроме деятельности Российского культурного центра, который показывает кино и привозит выставки каких-то художников, больше ничего. Поэтому очень важно создавать здесь клубные пространства русской активности для того, чтобы не только молодежь студенческая могла куда-то пойти, но и у людей среднего возраста было чем заняться.
– Тогда сразу два вопроса. Первый: куда же все-таки ходить? Второй: как Вы относитесь к деятельности РЦНК (Российский центр науки и культуры – прим. ред.)?
– Сначала про РЦНК. Я отношусь так примерно: сама по себе деятельность русских домов и культурных центров содержит в себе, безусловно, разумное зерно, связанное с изучением русского языка. Там показываются какие-то фильмы, которые на русском языке здесь посмотреть невозможно. Это тоже неплохо. Плохие времена для всех русских домов наступили примерно два года назад. Именно тогда РЦНК начали получать указания извне, то есть появилась какая-то программа, составленная чиновниками за пределами Чехии. До этого все русские дома и центры жили своей растительной жизнью. В этих центрах работают в основном казенные патриоты, отдельные персонажи, в прошлом чиновники, для которых это назначение является формой пенсии. И они с радостью берутся за работу такого рода. Но там, в этих центрах, всегда были и люди совершенно искренние, которые всегда исходили из простой и правильной мысли, что эти центры должны быть чем-то вроде Гете Института (Goethe-Institute) у немцев. То есть они в первую очередь должны транслировать русскую культуру за рубежом как можно шире.
Фото: архив Александра Морозова
– Сначала про РЦНК. Я отношусь так примерно: сама по себе деятельность русских домов и культурных центров содержит в себе, безусловно, разумное зерно, связанное с изучением русского языка. Там показываются какие-то фильмы, которые на русском языке здесь посмотреть невозможно. Это тоже неплохо. Плохие времена для всех русских домов наступили примерно два года назад. Именно тогда РЦНК начали получать указания извне, то есть появилась какая-то программа, составленная чиновниками за пределами Чехии. До этого все русские дома и центры жили своей растительной жизнью. В этих центрах работают в основном казенные патриоты, отдельные персонажи, в прошлом чиновники, для которых это назначение является формой пенсии. И они с радостью берутся за работу такого рода. Но там, в этих центрах, всегда были и люди совершенно искренние, которые всегда исходили из простой и правильной мысли, что эти центры должны быть чем-то вроде Гете Института (Goethe-Institute) у немцев. То есть они в первую очередь должны транслировать русскую культуру за рубежом как можно шире.
Фото: архив Александра Морозова
– Извините, я Вас перебью. Я что-то слышала, но, возможно, идея не получила развития или я об этом не знаю, о проекте под названием Pushkin Institute.
– Да, эта идея обсуждалась, но она не получила развития, к сожалению. Она действительно была, и было много ее сторонников, но, как водится, решили на это не тратить деньги, посчитав, что это будет слишком большой проект и что хватит и русских домов. Решили развивать именно их. Хорошо было бы, если бы эти дома, кем-то ведомые из России, развивались по концепции Pushkin Institute. Но сейчас это пока невозможно.
К вопросу о том, куда пойти людям. Я сторонник того и я хочу это делать, буду в этом участвовать, так как я теперь связан с Прагой, что здесь должна быть постоянная культурная площадка. В Берлине такая есть, например. Это свободный русский центр Panda, где непрерывно проходит какое-то общение. То есть мало того, что в этой «Панде» находится мастерская художника Дмитрия Врубеля, которая каждую субботу открыта всем желающим, так на этой же площадке еще и непрерывно проходят встречи. В Берлин постоянно приезжают интересные русские писатели, журналисты, политологи, историки, артисты.
– Может, из-за временной нехватки русских площадок нужно активно сближаться с чехами? В культурном плане.
– Человек же сближается с кем-то, исходя из своего жизненного багажа. Все зависит от того, чем ты сам занимаешься. Нельзя просто сблизиться. Люди не могут сблизиться просто так даже и в России. Для меня не составляет проблемы общение, например, с чешскими гуманитариями, историками или журналистами. Это очевидно, потому что нас объединяют общие интересы. Я, как и многие русские, дружу с замечательным русским журналистом-международником Ондржеем Соукупом. Я думаю, что в любом случае построить какие-то отношения, если не существует общих интересов, невозможно.
Ондржей Соукуп (слева внизу), фото: архив Александра Морозова
– Да, эта идея обсуждалась, но она не получила развития, к сожалению. Она действительно была, и было много ее сторонников, но, как водится, решили на это не тратить деньги, посчитав, что это будет слишком большой проект и что хватит и русских домов. Решили развивать именно их. Хорошо было бы, если бы эти дома, кем-то ведомые из России, развивались по концепции Pushkin Institute. Но сейчас это пока невозможно.
К вопросу о том, куда пойти людям. Я сторонник того и я хочу это делать, буду в этом участвовать, так как я теперь связан с Прагой, что здесь должна быть постоянная культурная площадка. В Берлине такая есть, например. Это свободный русский центр Panda, где непрерывно проходит какое-то общение. То есть мало того, что в этой «Панде» находится мастерская художника Дмитрия Врубеля, которая каждую субботу открыта всем желающим, так на этой же площадке еще и непрерывно проходят встречи. В Берлин постоянно приезжают интересные русские писатели, журналисты, политологи, историки, артисты.
– Может, из-за временной нехватки русских площадок нужно активно сближаться с чехами? В культурном плане.
– Человек же сближается с кем-то, исходя из своего жизненного багажа. Все зависит от того, чем ты сам занимаешься. Нельзя просто сблизиться. Люди не могут сблизиться просто так даже и в России. Для меня не составляет проблемы общение, например, с чешскими гуманитариями, историками или журналистами. Это очевидно, потому что нас объединяют общие интересы. Я, как и многие русские, дружу с замечательным русским журналистом-международником Ондржеем Соукупом. Я думаю, что в любом случае построить какие-то отношения, если не существует общих интересов, невозможно.
Ондржей Соукуп (слева внизу), фото: архив Александра Морозова
– Как Вы считаете, у чехов остался какой-то негатив по отношению к русским из-за, может, 68-го года, например, или это все уже в прошлом?
– Нет, я думаю, что у чехов не осталось никакого негативного отношения после 68-го года. Конечно, они сохраняют определенную осторожность, но все же, мне кажется, что чехи никакого зла не держат на русских. Мы знаем точно, что чехи крайне не любят Карловы Вары. Карловы Вары превратились не просто в русский город, а в «гопнический» русский город. Конечно, это обременяло бы любой народ. Здесь чехам ничего нельзя поставить в вину. Я нахожусь в Чехии по обычной шенгенской визе уже почти два года с разрывами и я много где побывал. Даже в какой-то провинции, где можно ожидать такого хуторского сознания, крестьянского, которое жестко делит мир на черное и белое, я нигде не столкнулся с негативным отношением к себе, как к русскому.
Но хочу сказать, что чешская культурна она такая Хармсовская. В чешской культуре очень высок градус абсурдизма. Нам русским это не чуждо, потому что внутри русской культурной традиции этот абсурдизм тоже присутствует.
– Я сейчас вспомнила. Была же такая пьеса у Хармса, где девочка выходит на сцену и ее тошнит!
– Да, девочка выходит на сцену и ее тошнит! И в чешской культуре это очень сильный такой момент. Он прекрасно выражен у них и в литературе, и в графике. Они абсурдисты. Но хочу сказать, что это чешское отношение к жизни не связывает нас как славян. Между русскими и белорусами есть что-то общее именно славянского происхождения, а с чехами у нас какие-то немного другие связи.
Фото: архив Александра Морозова
– Нет, я думаю, что у чехов не осталось никакого негативного отношения после 68-го года. Конечно, они сохраняют определенную осторожность, но все же, мне кажется, что чехи никакого зла не держат на русских. Мы знаем точно, что чехи крайне не любят Карловы Вары. Карловы Вары превратились не просто в русский город, а в «гопнический» русский город. Конечно, это обременяло бы любой народ. Здесь чехам ничего нельзя поставить в вину. Я нахожусь в Чехии по обычной шенгенской визе уже почти два года с разрывами и я много где побывал. Даже в какой-то провинции, где можно ожидать такого хуторского сознания, крестьянского, которое жестко делит мир на черное и белое, я нигде не столкнулся с негативным отношением к себе, как к русскому.
Но хочу сказать, что чешская культурна она такая Хармсовская. В чешской культуре очень высок градус абсурдизма. Нам русским это не чуждо, потому что внутри русской культурной традиции этот абсурдизм тоже присутствует.
– Я сейчас вспомнила. Была же такая пьеса у Хармса, где девочка выходит на сцену и ее тошнит!
– Да, девочка выходит на сцену и ее тошнит! И в чешской культуре это очень сильный такой момент. Он прекрасно выражен у них и в литературе, и в графике. Они абсурдисты. Но хочу сказать, что это чешское отношение к жизни не связывает нас как славян. Между русскими и белорусами есть что-то общее именно славянского происхождения, а с чехами у нас какие-то немного другие связи.
Фото: архив Александра Морозова
– Тогда последний вопрос. Он немного личный. Почему Вы решили в каком-то смысле слова перебраться в Чехию? Как завязались отношения с этой страной?
– Они завязались абсолютно случайно. Три года назад, когда я стал фрилансером, то есть у меня появилось свободное время, я подумал: а почему я тогда тут нахожусь? Почему я не делаю это из Камбоджи, например? И так далее. Так многие начинают думать рано или поздно. Было желание куда-то поехать, и у меня как раз появился длинный «шенген». Я решил, что это будет Чехия. Она удобно расположена, неподалеку находится Берлин, живут мои друзья. Я решил, что хочу побывать в Венгрии заодно, а может быть, в Австрии, Италии. Выбор города тоже был совершенно случайный. Мы стали смотреть с моей женой на карту Чехии, и я сказал, что хочу поселиться в маленьком городке, где не более 35 000 жителей. В результате мы выбрали Табор. Там действительно не оказалось никаких туристов. Это древнейшее и очень насыщенное историей место, откуда пошло гуситское движение. Чудесный ландшафтный городок. Там мы прожили два месяца и полюбили Чехию совершенно. За это время мы на машине проехали 30-40 городов, через день буквально выезжая. Я, конечно, был и в Австрии, и в Германии. Но именно Чехия мне кажется необычайно теплой.
– Да, она такая. Это точно! Спасибо за приятный разговор, Александр!
– Всегда рад.
– Они завязались абсолютно случайно. Три года назад, когда я стал фрилансером, то есть у меня появилось свободное время, я подумал: а почему я тогда тут нахожусь? Почему я не делаю это из Камбоджи, например? И так далее. Так многие начинают думать рано или поздно. Было желание куда-то поехать, и у меня как раз появился длинный «шенген». Я решил, что это будет Чехия. Она удобно расположена, неподалеку находится Берлин, живут мои друзья. Я решил, что хочу побывать в Венгрии заодно, а может быть, в Австрии, Италии. Выбор города тоже был совершенно случайный. Мы стали смотреть с моей женой на карту Чехии, и я сказал, что хочу поселиться в маленьком городке, где не более 35 000 жителей. В результате мы выбрали Табор. Там действительно не оказалось никаких туристов. Это древнейшее и очень насыщенное историей место, откуда пошло гуситское движение. Чудесный ландшафтный городок. Там мы прожили два месяца и полюбили Чехию совершенно. За это время мы на машине проехали 30-40 городов, через день буквально выезжая. Я, конечно, был и в Австрии, и в Германии. Но именно Чехия мне кажется необычайно теплой.
– Да, она такая. Это точно! Спасибо за приятный разговор, Александр!
– Всегда рад.
ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ :
